Сладкий яд - Страница 52

Сокрушая…

И исцеляя…

Разрывая нас, чтобы наши поцелуи и наше смешавшееся дыхание, его движения внутри меня и его сердце, бьющееся рядом с моим, могли снова соединить нас в любой месяц, в любую неделю, в любой день, в любой час, любую минуту и любую секунду, когда мы не вместе. Это святое причастие наших тел.

— Ронан, прости меня. — Я еще теснее прижимаюсь к нему, стискиваю вокруг его талии ноги в попытке поглотить его своим телом, слиться с ним душами, и он начинает вколачиваться в меня.

Жестко…

Больно…

Агонизирующе…

Он не занимается со мной любовью. Он пытается поработить меня, заклеймить собой с каждым толчком. И сквозь все это я говорю, как сильно люблю его, надеясь, что все до единой преграды, которые нас разделяют, падут. Лоренс. Рэйчел. Вся ненужная боль.

Ревность…

Злость…

Предательство…

Ложь…

Притворство…

Все это теряет значение.

Запрокинув голову, Ронан выходит и с криком, исторгшимся из глубины нутра, кончает мне на живот. Я отлучаюсь в ванную, чтобы привести себя в порядок, а потом возвращаюсь к постели и вижу, что лежит, распластавшись на животе, волосы в беспорядке, глаза закрыты. Я подхожу к нему. Мое сердце наливается любовью и счастьем. Не говоря ни слова, он притягивает меня к себе, заворачивает в яростные объятья, и мы засыпаем. Уже в полусне я наконец-то понимаю, что значит истинное счастье.

Вот этот момент.

В его объятьях.

* * *

Я просыпаюсь с ощущением буйного, невероятного счастья. Приятное жжение между ног напоминает о том, сколько раз Ронан брал меня этой ночью — с такой неубывающей страстью и обжигающим пылом, что можно лишь удивляться, как наша кровать не рассыпалась в пепел. Я тянусь к нему, улыбаясь, но мои руки возвращаются обратно ни с чем. Открыв глаза, я обнаруживаю, что в постели его больше нет. Сажусь и нахожу его все в том же кресле. Успев принять душ и одеться в джинсы и красную клетчатую рубашку, он пристально наблюдает за мной. Стоит моему взгляду упасть на него, и сердце вновь подпрыгивает в груди.

Вдруг оробев, я заворачиваюсь в простыню.

— Доброе утро.

Ронан молча встает и становится возле кровати. Его красивое лицо сурово. Непроницаемо. От того, как невыразительно он глядит на меня — как на какое-то нежеланное зрелище, — по моей спине бежит холодок, но я говорю себе, что это всего лишь игра моего утомленного воображения. Это же тот человек, который всю ночь, крепко обнимая и не отпуская ни на секунду, делал меня своей.

Он достает из заднего кармана джинсов бумажник, открывает его и вытаскивает пару купюр. Когда я, сдвинув брови, собираюсь спросить, зачем эти деньги, он небрежно бросает их на кровать, и, пока я смотрю, как зеленые бумажки, точно перья, медленно опускаются на матрас, у меня обрывается сердце.

— Что это? — спрашиваю его через силу.

— Разве обычно это делается как-то иначе? — Скользнув по мне равнодушным взглядом, он прячет бумажник в карман. — Я плачу за твои услуги. Помнится, ты как-то обмолвилась, что я не могу позволить твой ценник. Ну так теперь могу.

Нет. Нет. Нет. Нет.

Вцепившись в простыню на груди, как в спасательный круг, я говорю себе, что вижу сон. Я скоро проснусь, и окажется, что это был ужасный кошмар. Но глядя на человека передо мной и чувствуя, как мое едва исцелившее сердце снова начинает раскалываться, я понимаю, что сном была прошлая ночь, а то, что происходит сейчас, — жестокая реальность.

— Ты же не… — Почувствовав дурноту, я подношу пальцы к вискам. — Кажется, я неверно тебя расслышала.

— О нет, ты не ослышалась, Блэр. Надеюсь, ты не настолько наивна, чтобы думать, будто сегодняшняя ночь имела хоть какое-то отношение к любви, — произносит он с отстраненным спокойствием. — Только идиот может снова влюбиться в тебя. И если позволишь заметить, твоя игра становится слишком отчаянной. Необязательно притворяться влюбленной, чтобы я тебя трахнул. Я хочу тебя — в этом нет никакого секрета. Как и в том, что ты захотела меня, потому что я теперь не никто, моя амбициозная и алчная Блэр.

Я рассыпаюсь в ничто. Любовь к Ронану явилась ко мне, как салют в небесах. Неожиданно и захватывающе. Моя вечная тьма внезапно озарилась всполохами сверкающих искр, которые вместе могли бы посоперничать с ярчайшей из звезд. Он наполнил ее своим мощным светом, расписал мой мир прекрасными красками. А прошлой ночью небо не просто сияло — оно горело, как самое яркое солнце. Но как только его слова вскрыли меня, свет ушел, вновь швырнув меня в слепую абсолютную тьму.

— Думаю, тебе лучше уйти, — говорю я оцепенело.

Когда он подходит к двери, я слышу, как говорю ему в спину:

— Постой.

Обернувшись, он со скучающим видом приподнимает бровь.

— Да?

— Я всем своим сердцем желаю, чтобы моя любовь к тебе умерла.

Внезапно перед моим взглядом вспыхивает давно забытое воспоминание о другом, но очень похожем прощании. Я вижу другого мужчину и девушку намного моложе меня, я слышу, как Мэтью Каллахан желает мне полюбить человека, который разобьет мое сердце. Чтобы я поняла, какую боль могу причинять.

— Если это все… — тянет он.

Я ложусь на бок и, желая, чтобы он скорее ушел, закрываю глаза. В момент, когда хлопает дверь, я с силой закусываю губу, чтобы сдержать беспомощный всхлип, и по моему лицу начинают струиться горячие слезы.

Глава 25

Ронан

Я давно решил, что поднимусь в этом мире, где таким, как я, места нет, и покорю его своими руками, глядя, как люди теряют из-за меня — их неограненного алмаза — свой жалкий рассудок. Я продал свою душу и, чтобы забыть о Блэр, окружил себя людьми, которые прежде отвергали меня.